Мама

моя мама не варит борщ.

ее почти всегда нет дома:она учит чужих детей.
приходит домой каждый день часов в девять,
забывая иногда про меня.

Тряпье

Стоишь. Кеды за два куска
На тебе, чтобы была красивая тушка.
Напротив мусорный бак.
Выбрось туда одежду - пусть не поглотит тебя этот рак.

Уплывает из карманов бумага,
Просачиваясь сквозь пальцы, как влага,
Попусту летит по ветру.
Знаешь же, что это true.

Джинсы изнашиваются.
Через полгода на них дыры появляются.
К черту, не буду выкидывать:
Заплаты начну пришивать.

Не нужно все это.
Тряпье - не та красота,
Оно не то, что для симфонии нота,
Ибо только мелкое что-то.

Скоро буду ходить лишь в трусах.
Как бы делал я это на небесах.
А ты, мой друг, защити меня в суде
От того, что я красовался всем этим в Изеде.

Слепой, как старый Пью, к этим вещам.
Значит не быть причисленным к эстетам.
Ах да, но есть же седобородый Бог миров.
Он знает, что на все можно смотреть с разных углов. 

Внутри моей головы

Новая ступень - пятый класс.
Учитель словестности - карлик - атас.
По литературе не мог сочинение писать я - пас.
Тогда мне помог отец и спас.

Весь текст не помню я: он давно потерян.
Лишь в голове одна засела строчка:
"Дом - это крепость, которую я возвоял".
И правда эта строчка.

Сейчас мне семнадцать.
Этот мир ничего не может мне дать:
Сижу дома, здесь кормит меня мать.
На улице люди - моральные уроды - их рать.

Смоделировал кучу разговоров у себя в голове,
День за днем лежа на диване.
Даже ночью мысли копошаться. Снял штаны
И, выключив свет, зарылся в мечты.

И в какой раз новый день,
А нас по-прежнему двое - я и моя тень.
Не хочу выбираться наружу.
И к груди прижимаю "Сто лет одиночества" книгу.

Если я прав и все это бред,
То да здравствует мальчик пяти лет.
Ведь я рассматриваю, как господин Никто, дорогу,
Отбывая наказание в углу.

Старость

Взгляд в окно,
Мысли в голове,
Время в мире непостоянно.
Скажи это той шестидесятилетней вдове.

Время только вперед идет - прошлого нет.
О чем мы с тобой говорили в обед?
Но сейчас не об этом.
Бабушка по улице идет с большим пакетом.

И в них еда видна.
Она , чтоб ей выжить нужна.
А нам с тобой пищи нет,
Ведь есть любовь: я сыт, и ты сыта.

У тебя сладкое тело.
У нее же морщины от жизни-муки.
Мы молоды - это красиво.
Но позже заполним дыры - удалим статус-кво.

Пытаемся гулять поутру,
И видеть друг друга два раза на дню.
Пред миром свою обнажаем глупость,
Поступает не так - во всем виновата трусость.

Бабушка по мужу плачет в тиши,
А мы говорим открыто о любви.
"Давай поможем ей? Бабушка, постой".
"Ты такой благородный, мой дорогой".

Неблагодарность

Прозрачный ветер колышет
Насыщенную зеленым цветом траву,
Поднимая бабочек к небу.
Привет для двоих пикнику.

Здесь, в глуши, не найдет их никто.
Так сладко это одиночество
Среди полей пустынных ощущать
И пастой шоколадной хлеб намазывать.

Позволено все сейчас.
В щекотках ресницами она - ас,
Он же искренне-крепко обнимет ее в этот час,
Но вскоре все это исчезнет, включая нас.

Облака грозовые закрыли солнце,
И упали капли первые, большие.
"Пора уходить" - шепчет ей он.
Она возражает: "Пожалуйста, давай посидим под дождем".

Пять, десять, пятнадцать минут -
Он стоит и все ждет:
Она еще не насладилась.
Он берет нож и пронзает ей сердце.

Мисс последний вздох:"Я люблю... Зачем же ты...?".
В ответ - молчание и капли слез.
Он, взяв корзину, обратно бредет под дождем.
Она лежит уже мертвая, и на ноже шоколада остатки топит пока неостывшая кровь.

Пустота

не верь мне в третий раз
не возвращайся, когда красиво попрошу
ведь сам не знаю, чего еще от меня можно ожидать
но покинув тебя, милая, снова
я оказался на дне
мне кажется, скоро убью себя, как актер

Прошлое/Настоящее

весна, лето, осень, зима и снова весна...
и снова дождь...
ты под ним идешь,
но уже без меня - одна.
впереди без меня,
но, может, с кем-то,
ты пропадешь, растворишься и скроешься во мгле -
померкнет твое сияние извне .
но не покинешь ты моей памяти никогда
по той причине, что будучи подле,
изменила меня, дурака.